Грузинская компания Max Express LLC становится все более активным участником украинского рынка денежных переводов. Редакция «Процесса» пообщалась с CEO Max Express Мери Джангвеладзе о разнице в регулировании финансовых рынков Украины и Грузии, а также почему кассовые переводы до сих пор актуальны, несмотря на cashless-революцию.
Как финсектор Грузии пережил и продолжает переживать коронакризис?
Мери Джангвеладзе: О том, что мы пережили коронакризис, пока говорить рано. В связи с повышенными рисками распространения коронавируса, основным фактором которого является физический контакт клиентов, финансовые институты Грузии больше чем на 60% перешли и остаются на удаленных сервисах по электронным каналам обслуживания. Но рынки с сильными позициями наличных – а так можно сказать и про Грузию, и про Украину – все равно подстраиваются по-своему.
Этому сопутствовала логистика. К примеру, пришлось повышать лимиты обналичивания денег в банкоматах. Это же влечет за собой повышение нагрузки на инкассацию, кассы пересчета и т.д. Но все же акцент делается на том, чтобы удаленные сервисы без физического контакта с клиентом стали базовой точкой для пользователей.
Как государство помогает банкам и финтеху на уровне регуляторов и на законодательном уровне?
Мери Джангвеладзе: Комплексно. Например, правительство приняло и внедряет план по оздоровлению экономики Грузии. Для малого бизнеса – и в том числе для провайдеров платежных услуг – пошли навстречу в вопросе подоходного налога.
Согласно поправкам в налоговый кодекс Грузии, работодатель имеет право уменьшить (не платить в бюджет) удержанный и подлежащий уплате подоходный налог с заработной платы, выплачиваемой работнику до 750 лари, если заработная плата, полученная работником от того же работодателя в течение календарного месяца, не превышает 1500 лари. Максимальная сумма налоговых льгот за каждого работника составляет 150 лари. Период налоговых льгот длился до конца октября 2020 года
Что касается регулятора финсектора – Национального Банка Грузии, с его стороны были приняты следующие меры оказания помощи финсектору:
— Для обеспечения банковской системы ликвидными средствами НБГ активизировал операции своп, посредством которых будет обеспечена ларистическая ликвидность финансовой системы Грузии. Цель – снизить риск ликвидности в финансовой системе, не допустить превращения риска ликвидности в фактор, препятствующий финансированию экономики. $200 млн инструмента своп распределено между банками пропорционально их доле на рынке. Кроме того, во избежание чрезмерной концентрации, на одну организацию наложен лимит в 25% от общего объема, что повысит доступность ресурсов для малых банков;
— С 1 мая 2020 года, в течение одного года банки могут использовать валютные буферы для управления ликвидностью национальной валюты и тем самым поддерживать общий спрос на ликвидность.
— С 1 июня НБГ запустил новый инструмент поддержки финансирования МСБ. Инструмент предоставления ликвидности состоит из двух компонентов. Первый – для коммерческих банков, которые имеют возможность получить от Национального банка поддержку ликвидности под залог кредитного портфеля. Второй инструмент предназначен для микрофинансовых организаций, что позволяет привлекать финансирование от коммерческих банков при поддержке Национального банка в пределах их кредитных портфелей;
— Снижены требования к капиталу коммерческих банков, что предполагает устранение ограничения сохранения капитала (2,5% активов, взвешенных с учетом риска). Это надзорное послабление может освободить 1,6 млрд лари капитала, который может быть использован для покрытия потенциальных убытков или для финансирования реального сектора экономики.
Денежные переводы через кассу кажутся анахронизмом в эпоху cashless-революции и мобильных банков. Скажите, в чем секрет того, что кассы с наличными переводами до сих пор актуальны?
Мери Джангвеладзе: Так может показаться, если оценивать только аудиторию онлайн-сервисов и не брать во внимание обороты по кассам. К примеру, чистая прибыль одного из главных мировых игроков рынка денежных переводов – компании Western Union – в 3 квартале 2020 года начали расти после падения в первых двух ($228,6 млн в III квартале). Последнее, естественно, связано с пандемией коронавируса, однако это показывает, что старые потребительские связи могут быть сильнее даже таких событий, как эпидемии.
Секрета никакого нет – просто разные аудитории пользуются разными методами денежных переводов. Работающие люди 45-65 лет, разнорабочие, получающие зарплату наличными, принципальные противники безналичных расчетов – все они используют наличные чаще, а поэтому пойдут в кассу и воспользуются услугой перевода там. Условно говоря: такой клиент хочет взять «твердую валюту» и передать ее в том же виде другому человеку. Детали их не интересуют.
Насколько активно Украина и Грузия сотрудничают в контексте денежных переводов? Есть ли какая-то своя специфика? Что могло бы увеличить обороты?
Мери Джангвеладзе: И снова — официальные данные станут лучшей иллюстрацией. Объем входящих денежных переводов в Грузии по данным НБГ в сентябре 2020 года составил $192.7 млн. (611.4 млн. лари). Это на 28.7% ($43.0 млн.) больше, чем за аналогичный период в сентябре 2019 года. Более 90% денежных переводов в Грузию поступают из 18 крупнейших стран-партнеров. Украина в этом топ-18.
У денежных переводов между двумя странами очень хорошая динамика. В июне 2019 года с Украины в Грузию было зачислено $3,3 млн, а в июне 2020 года $6,5 млн. Почти двухкратный рост за год!
Достигнуто это благодаря тому, что многие микрофинансовые организации и финкомпании уже работают с Грузией, а не только банки. Яркий пример тому – наша компания Max Express. ООО «Макс Експресс» является участником платежных систем WELSEND, Приватмани и ГЛОБУС.
До коронавируса мы работали только с наличной платежной формой, но мы уже на финальном этапе развертывания своего сервиса переводов. Положительно повлиять на обороты могла бы отмена карантинных ограничений. Прямые авиарейсы с Украиной и полноценное открытие туристического сезона –основной базис для быстрого роста денежных переводов между Грузией и Украиной.
Другой важный момент – инвестиции. Пока специфика денежных переводов Грузии такова, что основными игроками являются банки. Усиление роли небанковских финансовых учреждений зависит не только от степени их инноваций, а и от охвата разных сегментов аудитории. Наличные переводы никуда не денутся, ведь на них существует спрос у взрослой и платежеспособной аудитории.
Какие особенности развития финтех вы могли бы выделить в странах бывшего СНГ или Грузии?
Мери Джангвеладзе: Сейчас идет новый виток охвата потребителей сервисами платежных карт. Рост cashless-платежей, оказываемых провайдерами платежных услуг. Коронакризис только катализировал эту тенденцию.
Хорошей новостью является информация о принятии в Украине нового закона о платежных системах. Надеемся что новый закон позволит провайдерам платежных систем Украины открывать платежные счета, выпускать платежные карты и электронные деньги, оказывать услуги эквайринга, например, установление терминалов в торговых сетях. Большинство из этих услуг сейчас могут предоставлять только банки.
Чему стоит поучиться украинскому рынку денежных переводов у грузинского? И наоборот?
Мери Джангвеладзе: В Грузии есть отдельные финансовые продукты, которые позволяют клиентам, которые получают денежные переводы с Украины, взять кредит без обеспечения с учетом его историй денежных переводов. А также есть продукты, позволяющие клиентам получить дополнительный депозитный доход – прямо при получении денежных переводов на полученные суммы.
Что касается Украины, то у вас есть опыт работы с действительно большим рынком финансовых услуг. Трудно выделить конкретный продукт или сервис, но Грузии можно научиться у Украины более либеральному подходу к онлайн-платежам, ведь именно либерализация рождает по-настоящему глобальные сервисы.
